Найти служившего в царской армии. Комплектование русской императорской армии

11.02.2024

«Дедовщина» и издевательства офицеров над солдатами в царской армии получили свое распространение во многом из-за официально введенной и долгое время действующей системы телесных наказаний.
Старшие притесняли младших как в действующей армии, так и в военных учебных заведениях.

Офицеры-самодуры

Жестокое отношение к подчиненным со стороны царских офицеров изучавшими эту тему историками считается основной причиной неуставных отношений в армии до ХIХ века. В результате таких издевательств солдаты массово дезертировали из частей. Ситуация начала меняться в лучшую сторону только в конце столетия, когда в России ввели всесословную воинскую повинность. Количество побегов сократилось, поскольку уменьшился и срок воинской службы (в царской армии солдаты прежде служили 25 лет).

Из сохранившихся до наших дней приказов можно узнать, как обращались старые солдаты и офицеры с рекрутами – их, помимо непосредственного кулачного «внушения», секли плетьми, шпицрутенами, отбирали часть жалованья... Аракчеев, по воспоминаниям современников, оставлял гренадеров без усов, выдирая их самолично. За применение к солдатам шпицрутенов высказывались и такие выдающиеся полководцы царской армии, как Румянцев и Суворов.

Только по окончании Крымской войны институт телесных наказаний в российской армии был на время упразднен, а число случаев избиений офицерами солдат постепенно стало уменьшаться. Офицерские должности в армии начали занимать вольноопределяющиеся (вчерашние студенты), и это существенно поменяло взаимоотношений между начальством и подчиненными.

«Цуки» в военных училищах

Неуставные взаимоотношения были распространены и в царских военных училищах, их, в частности, описывал А. И. Куприн, сам в прошлом офицер. «Дедовщина» выражалась в попытках самоутверждения старшекурсников над курсантами младших курсов, это явление назвалось «цук». Считается, что данный порок, представлявший собой бесцельное издевательство старших над младшими, русские курсанты переняли у учащихся немецких и французских университетов.

В конце XVIII века Екатерина II подписала указ, согласно которому кадетские корпуса должны были изолироваться от общества, чтобы извне к будущим офицерам не проникали разлагающие соблазны светской жизни: эта мера была вынужденной, поскольку среди курсантов участились случаи воровства, увлечения азартными играми, пьянства и дебошей. Царица было отменила телесные наказания в армии, но Александр I в 1805 году ввел их вновь. В результате среди воспитанников кадетских корпусов стали появляться так называемые «закалы» – курсанты, которые хвастались перед товарищами способностью перенести больше сотни ударов плетьми за свои проделки. Подобная удаль, как считали «закалы», давала им право гнобить тех, кто помладше и слабеее.

«Дедовщина» в царских военных учебных заведениях возникала, в том числе, и потому, что их воспитанники до зачисления в кадетские корпусы в силу возраста еще не успевали должным образом социализироваться, выстроить нормальную систему социальных отношений и вписаться в нее. Модель обособленного социального общества они формировали в замкнутом мире военного училища. «Цуканье» с его иерархическими и поведенческими правилами к концу ХIХ века распространилось почти на все учебные заведения дореволюционной России.

По воспоминаниям офицеров, неуставные взаимоотношения между старшекурсниками и воспитанниками младших курсов юнкерских и кадетских корпусов, выражавшиеся в издевательствах и глумлении, особенно участились перед началом Первой мировой войны. Сами курсанты объясняли подобные проявления как способ «фильтрации» будущих офицеров – якобы «цук» помогал отсеивать морально и физически слабых кандидатов в военачальники. Тем не менее, современники писали в тогдашней прессе, что «благодаря» «цуканью» в казармах военных училищ царит гнетущая атмосфера, более характерная скорее для тюремной камеры или помещения арестантского отделения.

Читайте также: выбор редакции "Русской Cемёрки "

Известно, что рекрутская система комплектования армии появилась в России при Петре I в 1699 году. С 1722 года царским указом она была распространена на татар, хотя фактически пополнять татарами новую русскую армию стали значительно раньше.

В 1737 году вышел именной императорский указ о комплектовании военно-морского флота наполовину иноверцами, наполовину жившими у моря русскими – жителями Архангелогородской губернии. По этому же указу инородцами комплектовались пехотные полки, находившиеся в Остзейском крае (современная Прибалтика).

В 1738 году на флот из Казанской, Симбирской, Астраханской, Сибирской губерний и Уфимской провинции был направлен 2761 рекрут.

«Генеральное учреждение о сборе в государстве рекрут…» от 1766 года еще раз подтвердило этот принцип комплектования.

Служба в армии и на флоте в то время даже среди русских крестьян считалась необычайно тяжелой. Это был совершенно другой мир, о котором крестьянский сын ничего не знал. Даже одежда кардинально отличалась от той, которую носили крестьяне.

Вот как описывал солдатскую одежду XVIII в. генерал-фельдмаршал князь Потемкин: «Словом, одежда войск наших и аммуниция такова, что придумать почти нельзя лучше к угнетению солдатов, тем паче, что он, взят будучи из крестьян в 30 почти лет возраста, узнает узкие сапоги, множество подвязок, тесное нижнее платье и пропасть вещей, век сокращающих…».

Сюда следует добавить и жестокое обращение офицеров (прежде всего, иностранцев, которых немало было в русской армии) с «нижними чинами».

«Вот тебе три мужика, сделай из них одного солдата», «Двоих забей, но одного выучи» - такими «педагогическими» наставлениями зачастую руководствовались офицеры при обучении солдат и матросов. А если учесть, что призываемые на службу инородцы практически не знали русского языка…

«…Молодой солдат Мухамеджинов, татарин, едва понимавший и говоривший по-русски, окончательно был сбит с толку подвохами своего начальства - и настоящего, и воображаемого. Он вдруг рассвирепел, взял ружье на руку и на все убеждения и приказания отвечал одним решительным словом: - З-заколу! - Да постой... да дурак ты... - уговаривал его унтер-офицер Бобылев. Ведь я кто? Я же твой караульный начальник, стало быть... - Заколу! - кричал татарин испуганно и злобно и с глазами, налившимися кровью, нервно совал штыком во всякого, кто к нему приближался. Вокруг него собралась кучка солдат, обрадовавшихся смешному приключению и минутному роздыху в надоевшем ученье…» (А.Куприн. «Поединок»).

Служба на флоте была, пожалуй, самой тяжелой.

Корабли того времени с точки зрения современного человека были совершенно не пригодны для жизни.

Начать с того, что места на кораблях было просто мало: в среднем на одного матроса приходилось около одного метра жилой площади. Однообразный рацион и отсутствие витаминов способствовали возникновению цинги, которая в дальних плаваниях буквально выкашивала экипажи. Работа с парусами выполнялись исключительно вручную. На больших кораблях могло быть до 250 ручных талей – тросов, которыми поднимали реи и паруса. Их нельзя было путать во избежание поломок и аварий.

Уставы первоначально не предусматривали возможности отправления религиозных обрядов иноверцами. В «Своде военных постановлений» 1839 года (Собрание всех законов, регулировавших жизнь вооруженных сил с 1716 года) лишь вскользь упоминаются иноверцы, которые «присягают по своим обрядам». Уставом Внутренней службы полковому священнику лишь было предписано: «… с солдатами иностранных вероисповеданий отнюдь не вступать ни в какие прения о вере», однако с 1838 года Именными Указами императора для «исполнения духовных треб между нижними чинами магометанского закона» в разные города Российской империи назначались официальные муллы. Такие муллы были в Симбирске, Казани, Уфе, Анапе, Отдельном Оренбургском корпусе, Финляндии, Отдельном Кавказском корпусе, в округах военного поселения, «при штабе войск в Царстве Польском» в Варшаве (с 1865 года).

Позднее в «Своде…» появилась статья о том, что «иноверцы…исполняют религиозные обязанности в церквях своего вероисповедания», а в 1869 году - особая форма присяги для «магометан». Тем не менее, еще в конце XVIII века – в годы правления Павла I солдатам-мусульманам петербургского гарнизона по инициативе муллы Юсупова было позволено собираться на богослужения в Таврическом дворце. Кроме того, командиры частей, где служили мусульмане, не препятствовали выбирать внештатных мулл из числа военнослужащих.

В 1845 году Именным Указом императора в военных портах «для исправления духовных треб по обряду магометанской веры» учреждались должности имамов, а Кронштадтском и Севастопольском портах - имама и его помощника.

В 1846 году были узаконены должности имамов, избираемых из числа нижних чинов в Гвардейском корпусе. Срок службы таких имамов должен был быть равен «со сроком службы сих чинов».

В 1849 году Именным указом было разрешено нижних чинов, претендующих на должность внештатных мулл в воинских частях, «экзаменовать в познаниях веры во всякое время, когда в местах расположения войск будут находиться магометанские Муллы».

С 1857 года таких нижних чинов стали отправлять для сдачи экзаменов в Оренбургское Магометанское Духовное собрание.

С 1860 года муллы появились при военных госпиталях.

Избираемые в муллы нижние чины носили солдатскую форму, им не разрешено было иметь бороды. По истечению срока службы они могли подобно другим военнослужащим, выйти в отставку.

В среде российских офицеров отношение к татарам-мусульманам было неоднозначным.

Так, исповедание ислама рассматривалось многими из них как недостаток.

«Контингент этот, подчиняя свою жизнь, деятельность и направление своим невежественно фанатическим убеждениям с поступлением в ряды христианствующей армии очутится в весьма странном положении: или он должен будет на все время своей службы отречься от своей обрядности и сделаться по наружности индифферентным мухаммеданином, или ему придется ко вреду службы пользоваться особыми льготами… », - писал полковник Генерального штаба, Действительный член Императорского Русского Географического общества А.Ф. Риттихъ в своей книге «Племенной состав контингентов русской армии». Далее по тексту, посвященному татарам, господин полковник вообще показывает себя как примитивный шовинист: «К особенностям татар следует отнести им присвоенный запах пота и от испарений, происходящий, как полагают, от употребления конского мяса. По одному этому можно, определить какой участок представлен к набору [рекрутскому], русский или татарский».

Опровергая столь несправедливую оценку некоторыми высокопоставленными офицерами солдат и матросов-татар можно привести несколько примеров их исключительной воинской доблести.

Например, в списках 91 Георгиевского кавалера Гвардейского морского экипажа «за французскую кампанию 1812-1814 годов» значится матрос-татарин Муртаза Мурдалеев. Стоит отметить, что в то время существовала одна степень награждения нижних чинов Георгиевским крестом, и эта награда являлась единственной для них в то время. Учитывая, что штатная численность экипажа составляла 518 человек, и она, как минимум, два раза обновлялась за время кампании, становится ясно, что Мурдалеев был одним из лучших матросов экипажа.

Кроме того, как и все русские гвардейцы - участники битвы при Кульме, он получил от прусского короля Железный крест.

Храбро действовали матросы-татары при отражении англо-французского десанта во время обороны города Петропавловск-на Камчатке во время Крымской войны в 1854 году. Вот выдержка из донесения по итогам боя, составленного руководителем обороны города адмиралом Завойко: «Матрос 1 степени Халит Саитов, отбиваясь от наскочившей на него толпы английских солдат, троих положил на месте. Матрос Бикней Диндубаев, будучи ранен пулею, продолжал сражаться…Унтер-офицер Абубакиров, имея четыре раны, хотя и легкие, но также из которых кровь лилась ручьями; я его сам перевязал, а он отправился снова в дело…». Абубакиров за свой подвиг был награжден Георгиевским крестом в числе других 16 нижних чинов.

Наконец, в самое элитное подразделение уже даже не армии, а гвардии – роту Дворцовых Гренадер при ее формировании в 1827 году был зачислен Рахмет Каримов – заслуженный ветеран Семеновского гвардейского полка, награжденный Георгиевским крестом за участие в войнах с Наполеоном и знаком отличия ордена св. Анны за 20-летнюю беспорочную службу. Стоит отметить, что в роте было всего 120 нижних чинов, и сама рота комплектовалась из самых заслуженных солдат гвардейских полков по личному выбору их командиров.

…Отслужив положенные 25 лет, возвращались татары-ветераны русской армии в родные деревни. Возвращалось их намного меньше, чем уходило – только треть всех призванных рекрутов доживала до конца срока службы. Это были уже пожилые люди, чья молодость прошла в служении Отечеству…

Солдат отставной я, не что иное,
Не унтер, а просто солдат отставной я!
В солдатчине молодость вся и осталась,
До дома со мной добрела только старость.
Всю жизнь в аккурат прослужил до отказа,
Исправный – наказан я не был ни разу.
Награда? В награду рука генерала
Меня, старика, по плечу потрепала.

Ильдар Мухамеджанов

Что Вы думаете об этом?

Оставьте свой комментарий.

В допетровские времена военным сословием были стрельцы, которые всю жизнь проводили на государственной службе. Они были наиболее обученными и почти профессиональными войсками. В мирное время они жили на земле, которая была пожалована им за службу (но лишались её, если по какой-то причине покидали службу и не передавали её по наследству), и выполняли массу других обязанностей. Стрельцам надлежало следить за порядком и участвовать в тушении пожаров.

В случае серьёзной войны, когда требовалась большая армия, проводился ограниченный набор из числа податных сословий.Служба стрельцов была пожизненной и передавалась по наследству. Теоретически существовала возможность уйти в отставку, но для этого нужно было либо найти кого-то себе на замену, либо заслужить её прилежной службой.

Кандалы для призывника

Регулярная армия появилась в России при Петре I. Желая создать регулярную армию по европейскому образцу, царь издал указ о рекрутской повинности. Отныне в армию вербовали не на отдельные войны, а на постоянную службу. Рекрутская повинность была всеобщей, то есть ей подлежали абсолютно все сословия.При этом в самом невыгодном положении оказались дворяне. Для них была предусмотрена поголовная служба, правда почти всегда они служили на офицерских должностях.Крестьяне и мещане отдавали в рекруты лишь по несколько человек от общины. В среднем в рекруты забирали лишь одного мужчину из ста. Уже в 19 веке вся территория страны была поделена на две географические полосы, с каждой из которой раз в два года набирали по 5 рекрутов на тысячу мужчин. В форс-мажорных ситуациях мог быть объявлен чрезвычайный набор - 10 и более человек на тысячу мужчин.Кого отдать в рекруты определяла община. А в случае, если речь шла о крепостных крестьянах, как правило, решал помещик. Много позднее, уже к концу существования рекрутской системы, было решено устраивать между кандидатами в рекруты жеребьёвку.Как такового призывного возраста не существовало, но, как правило, рекрутами становились мужчины в возрастном промежутке 20–30 лет.Весьма любопытно, что первые полки в регулярной армии именовались по фамилиям их командиров. В случае, если командир погибал или уходил, название полка должно было меняться в соответствии с фамилией нового. Однако испугавшись путаницы, которую неизменно порождала подобная система, было решено заменить названия полков в соответствии с российскими местностями.
Попадание в рекруты было для человека, пожалуй, наиболее значительным событием в жизни. Ведь это практически гарантировало, что он навсегда покинет родной дом и больше никогда не увидит родных.В первые годы существования рекрутской системы при Петре побеги рекрутов были столь частым и распространённым явлением, что по пути на "рекрутные станции", одновременно игравшие роль сборных пунктов и "учебки", рекрутов сопровождали конвойные команды, а их самих на ночь заковывали в кандалы. Позднее вместо кандалов рекрутам стали делать татуировку - маленький крестик на тыльной стороне ладони.Любопытной особенностью петровской армии было существование т.н. полонных денег - компенсации, выплачиваемой офицерам и солдатам за лишения, которые они претерпели, находясь во вражеском плену. Вознаграждение отличалось в зависимости от страны-противника. За пребывание в плену в европейских государствах компенсация была вдвое ниже, чем за плен в нехристианской Османской империи. В 60-е годы 18 века эта практика была отменена, поскольку возникли опасения в том, что солдаты не будут проявлять должного усердия на поле боя, а будут чаще сдаваться в плен.Начиная с петровских времён в армии широко практиковались выплаты премиальных не только за отдельные подвиги в бою, но и за победы в важных сражениях. Пётр распорядился наградить каждого участника Полтавской битвы. Позднее, во время Семилетней войны, за победу в сражении под Кунерсдорфом все участвовавшие в ней нижние чины получили премию в виде полугодового жалования. После изгнания армии Наполеона с российской территории в Отечественной войне 1812 года все без исключения армейские чины получили премию также в размере полугодового жалования.

Никакого блата

На протяжении всего 18 века постепенно смягчались условия службы как для солдат, так и для офицеров. Перед Петром стояла чрезвычайно сложная задача -буквально с нуля создать боеспособную регулярную армию. Действовать приходилось методом проб и ошибок. Царь стремился лично контролировать многие вещи, в частности, практически до самой своей смерти он лично утверждал каждое офицерское назначение в армии и зорко следил, чтобы при этом не использовались связи, как родственные, так и дружеские. Звание можно было получить исключительно за свои собственные заслуги.Кроме того, петровская армия стала настоящим социальным лифтом. Примерно треть офицерского состава армии петровских времён составляли выслужившиеся из простых солдат. Все они получили потомственное дворянство.
После смерти Петра началось постепенное смягчение условий службы. Дворяне получили право освобождения от службы одного человека из семьи, чтобы было кому управлять имением. Затем им сократили срок обязательной службы до 25 лет.При императрице Екатерине II дворяне получили право вообще не служить. Однако большая часть дворянства была беспоместным или малопоместным и продолжала службу, которая была для этих дворян основным источником дохода.Ряд категорий населения был освобождён от рекрутской повинности. В частности, ей не подлежали почётные граждане - городская прослойка где-то между простыми мещанами и дворянами. Также от рекрутской повинности были освобождены представители духовенства и купцы.Все желающие (даже крепостные крестьяне) могли вполне законно откупиться от службы, даже если подлежали ей. Вместо этого им надо было либо приобрести весьма недешёвый рекрутский билет, выдававшийся в обмен на внесение в казну существенной суммы, либо найти вместо себя другого рекрута, например, посулив любому желающему вознаграждение.

"Тыловые крысы"

После того как пожизненная служба была отменена, возник вопрос, как найти место в обществе людям, которые большую часть сознательной жизни провели вдали от общества, в закрытой армейской системе.В петровские времена такого вопроса не возникало. Если солдат был ещё способен хоть к какой-то работе, ему находили применение где-нибудь в тылу, как правило, его отправляли для обучения рекрутов-новобранцев, на худой конец он становился сторожем. Он по-прежнему числился в армии и получал жалование. В случае дряхлости или тяжёлых увечий солдаты отправлялись на попечение монастырей, где получали от государства определённое содержание. В начале 18 века Пётр I издал специальный указ, согласно которому все монастыри должны были обустроить у себя богадельни для солдат.
Во времена Екатерины II заботу о нуждающихся, в том числе и о старых солдатах, вместо церкви взяло на себя государство. Все монастырские богадельни были распущены, взамен церковь платила государству определённые суммы, к которым добавлялись и казённые средства, на которые существовал Приказ общественного призрения, ведавший всеми социальными заботами.Все солдаты, получившие на службе увечье, получили право на пенсионное содержание, независимо от срока их службы. При увольнении из армии им предоставлялась единовременная крупная выплата на строительство дома и небольшая пенсия.Сокращение срока службы до 25-летнего привело к резкому росту числа инвалидов. В современном русском языке это слово означает человека с ограниченными возможностями, но в те времена инвалидами назывались любые отставные солдаты, независимо от того, имели они увечья или нет.При Павле были сформированы специальные инвалидные роты. Современное воображение при этих словах рисует сборище несчастных калек и дряхлых стариков, но на самом деле в таких ротах служили только здоровые люди. Комплектовались они либо ветеранами строевой службы, которые близки к окончанию срока службы, но при этом здоровы, либо теми, кто по причине какой-то болезни стал не годен к строевой службе, либо переведёнными из действующей армии за какие-либо дисциплинарные проступки.Такие роты дежурили на городских заставах, охраняли тюрьмы и другие важные объекты, конвоировали каторжников. Позднее на базе некоторых инвалидных рот возникли конвойные.Солдат, отслуживший весь срок службы, после ухода из армии мог заниматься чем угодно. Он мог сам выбирать любое место жительства, заниматься любыми видами деятельности. Даже если он был призван крепостным крестьянином, после службы он становился свободным человеком. В качестве поощрения отставные солдаты полностью освобождались от налогов.Почти все отставные солдаты селились в городах. Там им было значительно легче найти работу. Как правило, они становились сторожами, урядниками или "дядьками" у мальчиков из дворянских семей.В деревню солдаты возвращались редко. За четверть века его успевали забыть в родных краях, а ему было очень трудно вновь приспособиться к крестьянскому труду и ритму жизни. А кроме этого делать в селе было практически нечего.Начиная с екатерининских времён в губернских городах начинают появляться специальные дома инвалидов, где не способные к самообеспечению отставные солдаты могли жить на полном пансионе и получать уход. Первый такой дом, получивший название Каменноостровский, появился в 1778 году по инициативе цесаревича Павла.
Павел вообще очень любил солдат и армию, поэтому уже став императором распорядился переоборудовать в дом инвалидов Чесменский дворец - один из императорских путевых дворцов. Однако при жизни Павла этого сделать не удалось из-за проблем с водоснабжением, и только через два десятилетия он всё же открыл свои двери для ветеранов Отечественной войны 1812 года.Отставные солдаты стали одной из первых категорий людей, получивших право на государственную пенсию. Право на неё также получали солдатские вдовы и малолетние дети, если глава семьи умер во время службы.

"Солдатки" и их дети

Солдатам не возбранялось жениться, в том числе и во время службы, с разрешения командира. Жёны солдат и их будущие дети входили в особую категорию солдатских детей и солдатских жён. Как правило, большая часть солдатских жён выходила замуж ещё до того, как их избранники попадали в армию.
"Солдатки" после призыва мужа на службу автоматически становились лично свободными даже в том случае, если до этого были крепостными. Поначалу рекрутам разрешено было брать с собой на службу и семью, но позднее это правило отменили и семьям рекрутов разрешалось присоединяться к ним только после того, как они прослужат некоторое время.Все дети мужского пола автоматически попадали в особую категорию солдатских детей. Фактически они с рождения находились в ведении военного ведомства. Они были единственной в Российской империи категорией детей, которые законодательно обязывались учиться. После обучения в полковых школах "солдатские дети" (с 19 века их стали звать кантонистами) служили в военном ведомстве. Благодаря полученному образованию они не очень часто становились простыми солдатами, как правило, имея унтер-офицерские должности либо служа на нестроевых специальностях.В первые годы своего существования регулярная армия летом обычно жила в полевых лагерях, а в холодное время года уходила на зимние квартиры - размещаясь на постой в сёлах и деревнях. Избы для жилья им предоставляли местные жители в рамках квартирной повинности. Такая система вела к частым конфликтам. Поэтому с середины 18 века в городах стали возникать специальные районы - солдатские слободы.В каждой такой слободе были лазарет, церковь и баня. Возведение таких слобод было достаточно затратным, поэтому не все полки получили себе отдельные слободы. Параллельно с этой системой продолжала функционировать и старая постойная, которая применялась во время военных походов.Привычные нам казармы появились на рубеже 18–19 веков и поначалу только в крупных городах.

По призыву

На протяжении 19 века срок службы рекрутов неоднократно сокращался: сначала до 20 лет, затем до 15 и наконец до 10. Император Александр II в 70-е годы провёл масштабную военную реформу: на смену рекрутской повинности пришла всеобщая воинская повинность.Впрочем, слово "всеобщая" не должно вводить в заблуждение. Всеобщей она была в СССР и является в современной России, а тогда служил далеко не каждый. С переходом на новую систему выяснилось, что потенциальных призывников в несколько раз больше, чем того требуют нужды армии, поэтому служил не каждый годный по состоянию здоровья молодой человек, а только тот, который вытянул жребий.
Происходило это так: призывники бросали жребий (тянули из ящика бумажки с номерами). По его итогам часть призывников отправлялась в действующую армию, а те, кто жребий не вытянул, зачислялись в ополчение. Это означало, что они не будут служить в армии, но могут быть мобилизованы в случае войны.Призывной возраст несколько отличался от современного, в армию нельзя было призвать ранее 21 года и позже 43 лет. Призывная кампания проходила раз в год, после окончания полевых работ - с 1 октября по 1 ноября.Призыву подлежали все сословия, за исключением духовенства и казаков. Срок службы составлял 6 лет, но позднее, в начале ХХ века, был сокращён до трёх лет для пехоты и артиллерии (в остальных родах войск служили четыре года, на флоте - пять лет). При этом совсем неграмотные служили полный срок, закончившие простенькую сельскую церковно-приходскую или земскую школу служили четыре года, а имевшие высшее образование - полтора года.Кроме того, существовала весьма разветвлённая система отсрочек, в том числе и по имущественному положению. Вообще не подлежали призыву единственный сын в семье, внук при дедушке и бабушке, у которых не осталось других трудоспособных потомков, брат, у которого были младшие братья и сёстры без родителей (то есть старший в семье сирот), а также преподаватели университетов.Отсрочка по имущественному положению на несколько лет предоставлялась владельцам бизнеса и крестьянам-переселенцам для устройства дел, а также студентам учебных заведений. Не подлежала призыву часть инородческого (т.е. нехристианского) населения Кавказа, Средней Азии и Сибири, а также русское население Камчатки и Сахалина.Полки старались комплектовать по территориальному принципу, чтобы призывники из одного региона служили вместе. Считалось, что совместная служба земляков будет укреплять сплочённость и боевое братство.

***
Армия петровского времени стала непростым испытанием для общества. Невиданные прежде условия службы, пожизненный срок службы, отрыв от родной земли - всё это было непривычно и тяжело для рекрутов. Впрочем, в петровские времена это отчасти компенсировалось отлично работавшими социальными лифтами. Некоторые из первых петровских рекрутов положили начало дворянским военным династиям. В дальнейшем, с сокращением срока службы, армия стала главным инструментом освобождения крестьян от крепостной зависимости. С переходом на призывную систему армия превратилась в настоящую школу жизни. Срок службы теперь был уже не таким значительным, а призывники возвращались из армии грамотными людьми.

В нашем спецвыпуске «Профессионал» («Красная звезда» № 228) мы рассказали о том, что регулярная Русская армия не только начала свое формирование в Петровские времена на контрактной основе, но и потом, во все последующие царствования – от Екатерины I до Николая II - частично состояла из добровольно поступивших на службу «нижних чинов», то есть солдат и унтер-офицеров. Система комплектования вооруженных сил менялась: был рекрутский набор, была всесословная воинская повинность, но «контрактники», говоря современным языком, в армии все равно оставались... Сегодня мы продолжим рассказ на ту же тему и постараемся осмыслить, какую пользу приносили армии эти самые «контрактники» не дворянского звания и для чего они сами добровольно служили в ее рядах.

Про бойцов, что офицерам в деды годились
Так называемая «рекрутская повинность» существовала с 1699 года (кстати, само слово «рекрут» было введено в обиход только в 1705 году) и до того, как в соответствии с манифестом Александра II в России перешли к «всесословной воинской повинности» в 1874 году.
Известно, что в рекруты забирали с 20 лет, а не с 18, как призывали у нас в ХХ веке, что, согласитесь, представляет определенную разницу. Потом тот же возраст - 20 лет - оставался и при переходе к службе по призыву... Не лишним будет также сказать, что в рекруты брали людей в возрасте до 35 лет, а значит, при двадцатипятилетнем сроке службы солдат мог, как это тогда говорилось, «тянуть лямку» до весьма почтенного возраста – до седьмого десятка. Впрочем, в «эпоху Наполеоновских войн» стали брать даже и 40-летних... В результате армия, точнее, солдатский ее состав, старел неумолимо и неизбежно.
Зато офицерский состав был не то что молод, а вернее сказать – просто-таки юн. Возьмем книгу Дмитрия Целорунго «Офицеры Русской армии – участники Бородинского сражения» и откроем таблицу, где показан возрастной уровень этих офицеров. В ней проанализированы данные на 2.074 человека, и от этой цифры сделаны расчеты, вполне соответствующие «среднему арифметическому» для всей Русской армии 1812 года.
Основной возраст офицеров, сражавшихся при Бородине, составлял от 21 года до 25 лет – 782 человека, или 37,7 процента. 421 человек, или 20,3 процента всех офицеров, пребывали в возрасте от 26 до 30 лет. В общем, на долю офицеров от 21 года до 30 лет приходилось почти 60 процентов от общего количества. К тому еще следует добавить, что 276 человек – 13,3 процента – были в возрасте 19-20 лет; 88 человек – это 4,2 процента – 17-18 лет; 18 человек – 0,9 процента – 15-16 лет, да и еще 0,05 процента составлял единственный юноша-офицер 14 лет от роду. Кстати, в возрасте старше 55 лет при Бородине также был только один офицер... В общем, командиров в возрасте от 14 до 30 лет в армии оказалось почти 80 процентов, а тех, кому было за 30, - чуть более двадцати. Руководили ими – вспомним известные стихотворные строки – «молодые генералы минувших лет»: командовавшему при Бородине войсками правого фланга графу Милорадовичу было 40, бригадному командиру Тучкову 4-му - 35, начальнику артиллерии 1-й армии графу Кутайсову – 28...
Вот и представьте себе вполне обыкновенную картинку: 17-летний прапорщик, юноша в возрасте нашего современного суворовца-старшекурсника, выходит перед строем своего взвода. Перед ним стоят мужики лет по 40 – 50. Офицер приветствует их возгласом «Здорово, ребята!», а седоусые «ребята» дружно орут в ответ «Здравия желаем, ваше благородие!» «Ну-ка, подойди сюда! – вызывает прапорщик из строя какого-нибудь 60-летнего деда. – Объясни-ка ты мне, братец...»
Все это было так положено: и форма приветствия – «ребята», и либерально-снисходительное обращение к солдату «братец», и разговор с нижним чином, представителем «подлого сословия», исключительно «на ты». Последнее, впрочем, дошло и до наших времен - иные начальники видят в любом своем подчиненном «нижнего чина»...
Кстати, память о тех нравах сохранилась как в старинных солдатских песнях – «Солдатушки, бравы ребятушки!», так и в литературе – «Ребята, не Москва ль за нами?»
Конечно, многое можно объяснить особенностями крепостного права, того далекого времени, когда солдат видел в офицере прежде всего представителя высшего сословия, которому он всегда был обязан беспрекословно подчиняться. Но все же так ли легко было вчерашним выпускникам кадетских корпусов, недавним юнкерам, постигшим азы практической военной науки здесь же в полку под руководством «дядек» - опытных солдат, командовать пожилыми, порой не одну кампанию «сломавшими» воинами?
Вот, кстати, хотя и время несколько иное – уже самый конец XIX века, - но очень точное описание подобной ситуации, взятое из книги графа Алексея Алексеевича Игнатьева «Пятьдесят лет в строю»:
«Прихожу на занятия...
- Командуй, - говорю я унтер-офицеру.
Тот четко произносит команду, по которой мои ученики быстро рассыпаются по залу в шахматном порядке.
- Защищай правую щеку, налево коли, вниз направо руби!
Свист шашек в воздухе, и снова – полная тишина.
Чему мне тут учить? Дал бы Бог самому запомнить все это для смотра, где придется командовать.
- Не очень чисто выходит, - говорит мне вразумительно вахмистр, - там у вас в третьем взводе совсем плохо делают.
Молчу, так как солдаты делают все лучше меня самого».
Между тем граф Игнатьев был не из «полковых юнкеров», а получил образование в Пажеском корпусе, одном из лучших военно-учебных заведений России...
Понятно, что между двумя категориями военнослужащих – офицерами и солдатами – должно было быть некое, скажем так, связующее звено. Можно также догадаться, что таковым должны быть сержанты – унтер-офицеры по тому времени.
Да, теоретически это так. Но мы ведь имеем печальный опыт Советской Армии, где сержантов нередко называли «рядовыми с лычками» и все время жаловались на то, что офицерам приходится их подменять... К тому же если в Советской Армии служили представители социально единого общества, то в Русской армии, как уже сказано, офицеры представляли один класс, солдаты – другой. И хотя сегодня «классовый подход» не в моде, однако, право слово, зря мы забываем про «классовые противоречия» и, кстати, про «классовую ненависть». Понятно, что в глубине своей души крестьянин не слишком-то жаловал помещика-дворянина – причем, думается, даже и в то время, когда один из них носил погоны, а другой - эполеты. Исключение, разумеется, составляет 1812-й год, когда решались судьбы Отечества. Известно, что это время стало эпохой небывалого единения всех слоев российского общества, а те, кто оказался на театре военных действий – солдаты, офицеры и генералы, - тогда поровну делили маршевые нагрузки, черствые сухари и вражеские пули... Но, к счастью или к несчастью, таковое в нашей истории все же происходило не слишком часто.
А в мирное время, равно как и в период каких-то локальных военных кампаний, подобной близости в армии не было и в помине. Так что стоит ли уточнять, что далеко не всякий унтер-офицер стремился выслуживаться перед офицерами, в том или ином смысле «выдавать» своих товарищей. Во имя чего? Была, конечно, материальная заинтересованность: если в царствование императора Павла I в лейб-гвардии Гусарском полку строевой гусар получал 22 рубля в год, то унтер-офицер – 60, почти в три раза больше. Но ведь в нашей жизни человеческие взаимоотношения далеко не всегда определяются деньгами. Поэтому нормальный, скажем так, унтер чаще оказывался на стороне солдата, стараясь всячески покрыть его прегрешения и защитить его от командования... Было, конечно, и по-иному, о чем опять-таки свидетельствует граф Игнатьев: «Латыши, самые исправные солдаты, - плохие ездоки, но люди с сильной волей, обращались в лютых врагов солдат, как только они получали унтер-офицерские галуны».
Однако роль того самого связующего звена, а может, даже и некоей «прослойки» выполняли, разумеется, не они, а, опять-таки, «контрактники» - то есть нижние чины, служившие по договору...
«Куда теперь идти солдату?»
До 1793 года русский солдат служил пожизненно. Затем - двадцать пять лет. Известно, что император Александр Павлович под конец своего бурного и противоречивого четвертьвекового царствования устало жаловался приближенным: «Солдата, и того после двадцатипятилетней службы на покой отпускают...» Этот срок остался в памяти потомков, в которой он как бы «растянулся» на все XIX столетие.
А вот что писал полковник Павел Иванович Пестель, руководитель тайного Южного общества: «Срок для службы, определенный в 25 лет, до такой степени через всякую меру продолжителен, что мало солдат оный проходят и выдерживают, и потому с самого младенчества привыкают они взирать на военную службу, как на жесточайшее несчастье и почти как на решительный приговор к смерти».
Насчет «приговора к смерти» сказано достаточно справедливо. Не касаясь даже участия в боевых действиях, уточним, что, во-первых, продолжительность жизни в России позапрошлого столетия была все же короче, чем теперь, а забирать в рекруты, как мы говорили, могли и в изрядном возрасте. Во-вторых, тогдашняя армейская служба имела свою специфику. «Девятерых забей, десятого выучи!» - говаривал великий князь и цесаревич Константин Павлович, ветеран Итальянского и Швейцарского походов. Он же, который 19 апреля 1799 года лично водил в атаку роты под Басиньяно, отличился при Тидоне, Треббии и Нови, выказал немалое мужество в Альпийских горах, за что был награжден своим отцом императором Павлом I алмазными знаками ордена св. Иоанна Иерусалимского, «прославился» впоследствии такими «перлами», как «война армию портит» и «эти люди не умеют ничего, кроме как драться!»

«Рекрут – новобранец, новик военной службы, поступивший в солдаты, в рядовые, по повинности или по найму».
(Толковый словарь живого великорусского языка.)

Хотя удивляться тому не приходится: ведь в армии, особенно в полках гвардии, императорская фамилия всего прежде видела опору и защиту престола от всяческих врагов, а российская история вполне убедительно доказала, что внешняя опасность для наших государей была гораздо менее опасна, нежели внутренняя. Что ни говори, а ни один из них не был убит интервентами... Вот потому-то и муштровали солдат годами, чтобы они затем в любую минуту, не раздумывая, были готовы исполнить высочайшую волю.
Понятно, что за четверть века почти из любого мужика можно было сделать справного солдата. Тем более что в армию, и подавно – в гвардию, брали не просто кого попало, а в соответствии с определенными правилами.
Новобранца, пришедшего на службу, обучали не одним лишь азам воинского искусства, но и правилам поведения, можно даже сказать, «благородным манерам». Так, в «Инструкции полковничьей конного полку» 1766 года сказано, «чтобы крестьянская подлая привычка, уклонка, ужимка, чесание при разговоре совсем были у него истреблены» . Вышеупомянутый же цесаревич Константин требовал «чтобы люди гнушались походить на мужиков, ...чтобы каждый человек умел говорить порядочно, толково и без крику, отвечал бы своему начальнику, не робея и не нахальничая перед ним, имел бы всегда вид солдата с достодолжною осанкою, ибо зная свое дело, не имеет он чего опасаться...»
Довольно скоро - под воздействием убеждения и каждодневной муштры, а также при необходимости кулака и розги - рекрут превращался в совершенно иного человека. И не только внешне: он и по сути своей становился уже иным, потому как солдат выходил из крепостной зависимости, а долгие годы службы начисто отделяли его от семьи, родных мест, привычного уклада жизни. Вот почему, отслужив, ветеран оказывался перед проблемой, куда ему деваться, как жить дальше? Отпуская его «вчистую», государство обязывало отставного солдата «брить бороду» и не заниматься нищенством, а все прочее как-то уже никого и не заботило...
Отставным солдатам приходилось устраиваться в жизни самостоятельно. Кто по старости уходил в богадельню, кто определялся в дворники или в швейцары, кто на городовую службу – в зависимости от возраста, сил и здоровья...
Кстати, стоит заметить, что на протяжении XIX века количество лет солдатской службы по рекрутскому набору постепенно уменьшалось – значит, в отставку выходили более молодые, более здоровые люди. Так, во второй половине царствования Александра I был на три года – до 22 лет - сокращен срок службы в гвардии. Зато Благословенный, как официально именовали государя Александра Павловича, всегда заглядывавшийся на заграницу и весьма благоволивший к полякам и прибалтам, уже в 1816 году сократил срок солдатской службы во входящем в Российскую империю Царстве Польском до 16 лет...
В самой же России подобного удалось достичь только в конце царствования брата его, Николая I. И то лишь в несколько приемов – после сокращений в 1827, 1829, 1831 и прочих годах - срок службы к 1851 году постепенно дошел до 15 лет.
Были, кстати, и «целевые» сокращения. В «Истории лейб-гвардии Измайловского полка», например, указано, что после подавления мятежа 1831 года «вышло повеление, снова показавшее любовь, заботливость и благодарность монарха к усмирителям Польши. Повелением этим сокращалось два года службы войскам, бывшим в походе... Желающим остаться на службе приказано было выдавать добавочный полуторный оклад и по прослужении пятилетнего срока со дня отказа от отставки обращать все это жалованье в пенсию, независимо от определенной пенсии по штату».

«Рекрутский набор – прежний способ комплектования людьми нашей армии; начался с 1699 и продолжался до 1874 года... Рекруты поставлялись податными сословиями. Сначала наборы были случайными, по мере надобности. Ежегодными стали с 1831 г., с издания рекрутского устава».
(Малый энциклопедический словарь. Брокгауз – Ефрон.)

А так как в условиях тогдашней Европы, замиренной после наполеоновских бурь, не было необходимости в экстраординарных рекрутских наборах, то и на службу брали в основном людей 20 – 25 лет. Получалось, что к 40 годам воин уже заканчивал службу - вроде бы новую жизнь вполне начать еще можно, да только не всем того хотелось, не всем это было по нраву... Вот некоторые и решали до конца связать свою жизнь с армией, с которой они сроднились за долгие годы службы.
Служить бы рад!
Возьмем изданную в прошлом году Воениздатом книгу «Лейб-гусары» - историю лейб-гвардии Его императорского Величества Гусарского полка – и выберем оттуда следующую информацию:
«До 1826 года... рядовой, желавший продолжать службу и по окончании узаконенного срока, получал жалованье, увеличенное полугодовым окладом...
22 августа 1826 года, в день священного коронования, государю императору было угодно... уволить в отставку нижних чинов, выслуживших в гвардии 20 лет (в армии 23 года)... Что касается нижних чинов, пожелавших остаться на службе и по истечении назначенного времени, то... прибавка им жалованья полагалась увеличенной не одним только полуокладом, а прибавкой еще полного оклада, то есть рядовым, добровольно оставшимся на службе, оклад жалованья увеличен в два с половиной раза. Но и этим еще не ограничились высочайше дарованные им льготы и преимущества.
Тем из них, которые после отказа от отставки прослужили еще пять лет, жалованье, увеличенное в два с половиной раза, положено обращать в пенсию по смерть, и пенсию эту они получают независимо от тех средств, которые им предоставлены по знаку отличия Военного ордена и Святой Анны».
Кстати, в виде знака особого отличия такие «контрактные» воины получали на левый рукав нашивку из золотого галуна, и через каждые пять лет им добавлялось еще по одной нашивке.
«1829 года 1 июля повелено нижним чинам, прослужившим в унтер-офицерском звании 10 лет (в армии 12 лет) и по выдержании установленного экзамена отказавшимся от производства в офицеры, производить на службе выплату в две трети корнетского жалованья и по выслужении ими пяти лет после сего оклад этот обращать в пожизненную пенсию».
О том, почему не все унтер-офицеры желали получить обер-офицерские эполеты и вместе с ними дворянское достоинство, мы уже говорили в прошлый раз...
26 марта 1843 года способ производства унтеров в обер-офицеры был изменен: все сдавшие экзамен разделялись по его итогам на два разряда. «Унтер-офицеры, выдержавшие по программе экзамен первого разряда, получали право на производство в армейские полки, а за отказ от него пользовались следующими преимуществами: они имели серебряный темляк, нашивку на рукав из галуна, освобождены были от телесного наказания и разжалования в рядовые без суда... а также на получение двух третей корнетского жалованья в пенсию по выслуге беспорочно пяти лет со времени назначения сего жалованья.
Унтер-офицеры второго разряда, то есть выдержавшие слабейший экзамен, в офицеры не производились, но назначалась им, если пожелают остаться на службе, одна треть корнетского жалованья, которое по выслуге ими пяти лет обращалось в пенсию, и вместе с тем представлялись все остальные преимущества унтер-офицеров первого разряда, за исключением только серебряного темляка...»
К сожалению, современному военному человеку, носящему нашу совершенно обезличенную, «вненациональную» форму, и невдомек, как много означали определенные детали старинного обмундирования. Например, серебряный темляк на сабле или шпаге являлся почетной принадлежностью офицерского звания – недаром же после сражения при Аустерлице 20 ноября 1805 года, когда Новгородский мушкетерский полк дрогнул, его офицеры были лишены такого отличия. Так что нижний чин, удостоенный серебряного темляка, был приближен к офицерам, которым теперь следовало обращаться к нему на «вы».
Все перечисленные льготы и особенности службы тогдашних «контрактников» – а для них существовали свои правила размещения и организации быта – не только коренным образом отделяли их от простых солдат и унтер-офицеров, но и в определенной степени изменяли психологию как их самих, так и сослуживцев по отношению к ним. Этим людям реально было что терять, и возвращаться к исходной им категорически не хотелось. Причем не только из-за того, что они непосредственно имели от службы, но и из-за их отношения к оной. Люди, службу не любившие, сверх срока служить не оставались и от офицерского чина, дающего права на отставку, не отказывались... А здесь была действительно беззаветная любовь, основанная на осознании того, что военный человек во всех отношениях превосходит штатского. Так было, так воспитывали!
Понятно, что «солдатом с лычками» подобного «бурбона», как именовали в те времена самых «крутых» представителей унтерского, равно как и офицерского сословия, никто бы назвать не дерзнул. Это уже был не солдат, хотя совсем и не офицер, – это был представитель именно того крайне необходимого связующего звена, которое, по словам одного немецкого военного теоретика, и являлось «становым хребтом армии».
Впрочем, известно, что «контрактники» в тогдашней армии выполняли обязанности не только младших командиров, но и разного рода нестроевых специалистов, что также было очень ценно. Совершенно удивительный эпизод описал бывший кавалергард граф Игнатьев – рассказ его приведу в сокращении...
Смерть истопника
«У меня же на одном дежурстве по полку произошло следующее: под вечер... прибежал дежурный унтер-офицер по нестроевой команде и с волнением в голосе доложил, что «Александр Иванович померли».
Александром Ивановичем все, от рядового до командира полка, величали старого бородатого фельдфебеля, что стоял часами рядом с дневальным у ворот, исправно отдавая честь всем проходящим.
Откуда же пришел к нам Александр Иванович? Оказалось, что еще... в начале
1870-х годов печи в полку неимоверно дымили, и никто не мог с ними справиться; как-то военный округ прислал в полк печника-специалиста из еврейских кантонистов Ошанского. При нем печи горели исправно, а без него дымили. Все твердо это знали и в обход всех правил и законов задерживали Ошанского в полку, давая ему мундир, звания, медали и отличия за сверхсрочную «беспорочную службу»... Его сыновья также служили уже на сверхсрочной службе, один – трубачом, другой – писарем, третий – портным...
Я никак не мог предполагать того, что произошло в ближайшие часы. К полковым воротам подъезжали роскошные сани и кареты, из которых выходили нарядные элегантные дамы в мехах и солидные господа в цилиндрах; все они пробирались к подвалу, где лежало тело Александра Ивановича. Оказалось – и это никому из нас не могло прийти в голову, - что фельдфебель Ошанский много лет стоял во главе петербургской еврейской общины. На следующее утро состоялся вынос тела... Кроме всего еврейского Петербурга, сюда съехались не только все наличные офицеры полка, но и многие старые кавалергарды во главе со всеми бывшими командирами полка».
Приведенный фрагмент свидетельствует о том, что, во-первых, в прежние времена на «контрактную службу» поступали даже очень уважаемые люди и, во-вторых, что в полках своих «контрактников» ценили по-настоящему...
Впрочем, мы все время говорим «в полках», между тем как в XIX столетии в Русской армии была, по крайней мере, одна отдельная воинская часть, полностью укомплектованная «контрактниками».
Восемьдесят лет в строю
В № 19 журнала «Вестник военного духовенства» за 1892 год я нашел совершенно удивительную биографию русского солдата-«контрактника» Василия Николаевича Кочеткова, родившегося в 1785 году.
В мае 1811 года – соответственно 26 лет от роду - он был взят на военную службу и определен в прославленный лейб-гренадерский полк, вскоре причисленный к гвардии и нареченный лейб-гвардии гренадерским. В 1812 году, участвуя в арьергардных боях, полк этот отходил до Можайска, и Кочетков дрался в его рядах при Бородине, а затем – при Лейпциге, брал Париж. Затем была Турецкая война 1827-1828 годов, где лейб-гренадеры как бы оправдывались за свое присутствие среди мятежных войск на Сенатской площади 14 декабря 1825 года... После того российская гвардия изрядно потрепала польских мятежников на Гроховском поле и при местечке Остроленке, а в 1831 году гвардейские гренадеры участвовали во взятии Варшавы.
К этому времени Кочетков как раз отслужил 20 лет, отказавшись от офицерского звания – следовательно, он был унтер-офицером, но «вчистую» не ушел, а остался на сверхсрочную. Причем продолжать свою службу старый гренадер решил не на петербургских паркетах, а в Кавказском корпусе, где провел в боях пять лет – причем на десять месяцев он оказался в плену у разбойников. С Кавказа Василий Николаевич возвратился в 1847 году, было ему тогда уже «шестьдесят с гаком», самое время подумать об отставке. И он действительно закончил службу – правда, лишь после того как в 1849 году побывал в Венгрии, где войска государя Николая Павловича помогали австрийским союзникам навести порядок...
Наверное, так бы и затерялись следы гренадера Кочеткова, однако события Крымской войны вновь позвали ветерана в строй. Старик добрался до Севастополя, стал в ряды сражающихся за город и даже участвовал в вылазках осажденного гарнизона. Когда же он возвратился в Петербург, то государь Александр II зачислил старого служаку в лейб-гвардии Драгунский полк, где Кочетков прослужил шесть лет, а после того поступил в роту Дворцовых гренадер – ту самую особую часть, где все воины служили добровольно... Рота несла службу в Зимнем дворце, и придворная служба явно не приглянулась ветерану, который вскоре отправился в Среднюю Азию, где дрался под знаменами славного генерала Скобелева, отвоевывая Самарканд и Хиву... В свою роту он воротился лишь в 1873 году – заметим, 88 лет от роду. Правда, здесь он опять-таки пробыл недолго, потому как уже через три года отправился волонтером в действующую армию за Дунай и, подумать просто страшно, дрался на Шипке – это же крутейшие горы, совершенно немыслимые условия. Но ветерану Отечественной войны 1812 года все оказалось по плечу...
Закончив войну, Кочетков опять возвратился в роту Дворцовых гренадер, прослужил в ней еще 13 лет, а затем решил возвращаться в родные края. Но не сбылось... Как сказано в «Вестнике военного духовенства», «смерть застигла беднягу-солдатика совершенно неожиданно, в то время, когда он, получив увольнение в отставку, возвращался на родину, спеша повидаться с родственниками, пожить на покое после продолжительной службы».
Пожалуй, большего боевого пути, чем у этого гренадера-«контрактника», ни у кого другого не было.
Дворцовые гренадеры
Рота Дворцовых гренадер была сформирована в 1827 году и несла почетную караульную службу в Зимнем дворце. Поначалу в состав ее вошли гвардейские солдаты, прошедшие всю Отечественную войну – сначала от Немана до Бородина, потом от Тарутина до Парижа. Если караулы, наряжаемые от гвардейских полков, охраняли государя, то основной задачей дворцовых гренадеров было следить за порядком и приглядывать за ушлыми придворными служителями – лакеями, истопниками и прочей братией. Если в ХХ столетии усиленно кричали о «гражданском контроле» над армией, то в XIX столетии понимали, что надежнее и спокойнее будет, когда дисциплинированные и честные военные приглядывают за штатскими ловкачами...

«Вольноопределяющиеся – лица с образовательным цензом, поступившие добровольно, не вынимая жребия, на действительную военную службу нижними чинами. Добровольная служба вольноопределяющихся покоится не на договоре, а на законе; она является той же воинской повинностью, но лишь с видоизменением характера ее выполнения».
(Военная энциклопедия. 1912 год).

Сначала в роту отбирали старослужащих, а впоследствии стали набирать тех, кто полностью выслужил срок, то есть «контрактников». Содержание по воле императора Николая I им сразу было определено очень хорошее: унтер-офицерам, приравненным по чину к армейским прапорщикам, – 700 рублей в год, гренадерам первой статьи – 350, гренадерам второй статьи – 300. Унтер-офицер дворцовых гренадеров реально являлся офицером, вот и получал офицерское жалованье. Такого непотребства, чтобы даже «контрактный» солдат даже самой «элитной» части получал жалованье больше офицерского, в Русской армии отродясь не бывало. Кстати, в роте, охранявшей Зимний дворец, не только служили солдаты-«контрактники», но и все ее офицеры выслужились из простых солдат, они начинали службу в качестве таких же рекрутов, как и их подчиненные!
Можно понять, что император Николай I, учредивший эту роту, испытывал к ней особенное доверие, которое дворцовые гренадеры оправдывали сполна. Достаточно вспомнить пожар в Зимнем дворце 17 декабря 1837 года, когда они совместно с караульными преображенцами выносили портреты генералов из Военной галереи 1812 года и самое ценное дворцовое имущество.
Их ведь все время ориентировали, что здесь считается самым дорогим, за чем нужен особенный пригляд... Кстати, тут стоит вспомнить про то, как посреди горящего зала появился государь Николай Павлович и, увидав, что гренадеры, надрываясь, тащат огромное венецианское зеркало, сказал им: «Не надо ребята, оставьте! Спасайтесь сами!» – «Ваше величество! – возразил один из солдат. – Не можно, оно же таких громадных денег стоит!» Царь хладнокровно разбил зеркало канделябром: «Теперь-то оставьте!»
Двое из гренадеров – унтер-офицер Александр Иванов и Савелий Павлухин – погибли тогда в горящем здании... Настоящая армейская служба нигде не бывает легкой, она всегда таит в себе какую-то потенциальную опасность. В прежние времена этот «фактор риска» старались компенсировать хотя бы материально...
...Вот в принципе и все, что хотелось бы рассказать об истории «контрактной службы» в России. Как видите, чем-то надуманным, искусственным она не являлась, и пользу – при условии всесторонне продуманной ее организации – для армии и для России она приносила немалую.
Однако нелишне было бы напомнить, что никогда – даже в самом начале своей истории – наша регулярная армия не была чисто «контрактной». «Контрактники», как бы их при этом ни называли, являли собой элитарную часть «нижних чинов», были надежным связующим звеном между офицерами, командным составом и рядовым, унтер-офицерским составом, «становым хребтом» той самой Русской армии, которая отважно дралась при Полтаве и Бородине, защищала Севастополь, переходила Балканы и благодаря бездарности высшего государственного руководства исчезла не побежденной на полях Первой мировой войны.

На снимках: Неизвестный художник. Дворцовый гренадер.
В. ШИРКОВ. Сверхсрочный рядовой Ямбургского уланского полка. 1845.

23 февраля в России отмечается День защитника Отечества. В советское время он был установлен в качестве праздника в честь созданной после революции Красной армии. Новая Красная армия полностью отреклась от преемственности со старой дореволюционной армией. Были отменены погоны, звания, появился институт комиссаров.

Лишь годы спустя советская армия стала отдалённо напоминать дореволюционную.

В случае серьёзной войны, когда требовалась большая армия, проводился ограниченный набор из числа податных сословий.

Служба стрельцов была пожизненной и передавалась по наследству. Теоретически существовала возможность уйти в отставку, но для этого нужно было либо найти кого-то себе на замену, либо заслужить её прилежной службой.

Кандалы для призывника

При этом в самом невыгодном положении оказались дворяне. Для них была предусмотрена поголовная служба, правда почти всегда они служили на офицерских должностях.

Крестьяне и мещане отдавали в рекруты лишь по несколько человек от общины. В среднем в рекруты забирали лишь одного мужчину из ста. Уже в 19 веке вся территория страны была поделена на две географические полосы, с каждой из которой раз в два года набирали по 5 рекрутов на тысячу мужчин. В форс-мажорных ситуациях мог быть объявлен чрезвычайный набор - 10 и более человек на тысячу мужчин.

Кого отдать в рекруты определяла община. А в случае, если речь шла о крепостных крестьянах, как правило, решал помещик. Много позднее, уже к концу существования рекрутской системы, было решено устраивать между кандидатами в рекруты жеребьёвку.

Как такового призывного возраста не существовало, но, как правило, рекрутами становились мужчины в возрастном промежутке 20–30 лет.

Весьма любопытно, что первые полки в регулярной армии именовались по фамилиям их командиров. В случае, если командир погибал или уходил, название полка должно было меняться в соответствии с фамилией нового. Однако испугавшись путаницы, которую неизменно порождала подобная система, было решено заменить названия полков в соответствии с российскими местностями.

Попадание в рекруты было для человека, пожалуй, наиболее значительным событием в жизни. Ведь это практически гарантировало, что он навсегда покинет родной дом и больше никогда не увидит родных.

В первые годы существования рекрутской системы при Петре побеги рекрутов были столь частым и распространённым явлением, что по пути на "рекрутные станции", одновременно игравшие роль сборных пунктов и "учебки", рекрутов сопровождали конвойные команды, а их самих на ночь заковывали в кандалы. Позднее вместо кандалов рекрутам стали делать татуировку - маленький крестик на тыльной стороне ладони.

Любопытной особенностью петровской армии было существование т.н. полонных денег - компенсации, выплачиваемой офицерам и солдатам за лишения, которые они претерпели, находясь во вражеском плену. Вознаграждение отличалось в зависимости от страны-противника. За пребывание в плену в европейских государствах компенсация была вдвое ниже, чем за плен в нехристианской Османской империи. В 60-е годы 18 века эта практика была отменена, поскольку возникли опасения в том, что солдаты не будут проявлять должного усердия на поле боя, а будут чаще сдаваться в плен.

Начиная с петровских времён в армии широко практиковались выплаты премиальных не только за отдельные подвиги в бою, но и за победы в важных сражениях. Пётр распорядился наградить каждого участника Полтавской битвы. Позднее, во время Семилетней войны, за победу в сражении под Кунерсдорфом все участвовавшие в ней нижние чины получили премию в виде полугодового жалования. После изгнания армии Наполеона с российской территории в Отечественной войне 1812 года все без исключения армейские чины получили премию также в размере полугодового жалования.

Никакого блата

Кроме того, петровская армия стала настоящим социальным лифтом. Примерно треть офицерского состава армии петровских времён составляли выслужившиеся из простых солдат. Все они получили потомственное дворянство.

После смерти Петра началось постепенное смягчение условий службы. Дворяне получили право освобождения от службы одного человека из семьи, чтобы было кому управлять имением. Затем им сократили срок обязательной службы до 25 лет.

При императрице Екатерине II дворяне получили право вообще не служить. Однако большая часть дворянства была беспоместным или малопоместным и продолжала службу, которая была для этих дворян основным источником дохода.

Ряд категорий населения был освобождён от рекрутской повинности. В частности, ей не подлежали почётные граждане - городская прослойка где-то между простыми мещанами и дворянами. Также от рекрутской повинности были освобождены представители духовенства и купцы.

Все желающие (даже крепостные крестьяне) могли вполне законно откупиться от службы, даже если подлежали ей. Вместо этого им надо было либо приобрести весьма недешёвый рекрутский билет, выдававшийся в обмен на внесение в казну существенной суммы, либо найти вместо себя другого рекрута, например, посулив любому желающему вознаграждение.

"Тыловые крысы"

В петровские времена такого вопроса не возникало. Если солдат был ещё способен хоть к какой-то работе, ему находили применение где-нибудь в тылу, как правило, его отправляли для обучения рекрутов-новобранцев, на худой конец он становился сторожем. Он по-прежнему числился в армии и получал жалование. В случае дряхлости или тяжёлых увечий солдаты отправлялись на попечение монастырей, где получали от государства определённое содержание. В начале 18 века Пётр I издал специальный указ, согласно которому все монастыри должны были обустроить у себя богадельни для солдат.

Во времена Екатерины II заботу о нуждающихся, в том числе и о старых солдатах, вместо церкви взяло на себя государство. Все монастырские богадельни были распущены, взамен церковь платила государству определённые суммы, к которым добавлялись и казённые средства, на которые существовал Приказ общественного призрения, ведавший всеми социальными заботами.

Все солдаты, получившие на службе увечье, получили право на пенсионное содержание, независимо от срока их службы. При увольнении из армии им предоставлялась единовременная крупная выплата на строительство дома и небольшая пенсия.

Сокращение срока службы до 25-летнего привело к резкому росту числа инвалидов. В современном русском языке это слово означает человека с ограниченными возможностями, но в те времена инвалидами назывались любые отставные солдаты, независимо от того, имели они увечья или нет.

При Павле были сформированы специальные инвалидные роты. Современное воображение при этих словах рисует сборище несчастных калек и дряхлых стариков, но на самом деле в таких ротах служили только здоровые люди. Комплектовались они либо ветеранами строевой службы, которые близки к окончанию срока службы, но при этом здоровы, либо теми, кто по причине какой-то болезни стал не годен к строевой службе, либо переведёнными из действующей армии за какие-либо дисциплинарные проступки.

Такие роты дежурили на городских заставах, охраняли тюрьмы и другие важные объекты, конвоировали каторжников. Позднее на базе некоторых инвалидных рот возникли конвойные.

Солдат, отслуживший весь срок службы, после ухода из армии мог заниматься чем угодно. Он мог сам выбирать любое место жительства, заниматься любыми видами деятельности. Даже если он был призван крепостным крестьянином, после службы он становился свободным человеком. В качестве поощрения отставные солдаты полностью освобождались от налогов.

Почти все отставные солдаты селились в городах. Там им было значительно легче найти работу. Как правило, они становились сторожами, урядниками или "дядьками" у мальчиков из дворянских семей.

В деревню солдаты возвращались редко. За четверть века его успевали забыть в родных краях, а ему было очень трудно вновь приспособиться к крестьянскому труду и ритму жизни. А кроме этого делать в селе было практически нечего.

Начиная с екатерининских времён в губернских городах начинают появляться специальные дома инвалидов, где не способные к самообеспечению отставные солдаты могли жить на полном пансионе и получать уход. Первый такой дом, получивший название Каменноостровский, появился в 1778 году по инициативе цесаревича Павла.

Павел вообще очень любил солдат и армию, поэтому уже став императором распорядился переоборудовать в дом инвалидов Чесменский дворец - один из императорских путевых дворцов. Однако при жизни Павла этого сделать не удалось из-за проблем с водоснабжением, и только через два десятилетия он всё же открыл свои двери для ветеранов Отечественной войны 1812 года.

Отставные солдаты стали одной из первых категорий людей, получивших право на государственную пенсию. Право на неё также получали солдатские вдовы и малолетние дети, если глава семьи умер во время службы.

"Солдатки" и их дети

"Солдатки" после призыва мужа на службу автоматически становились лично свободными даже в том случае, если до этого были крепостными. Поначалу рекрутам разрешено было брать с собой на службу и семью, но позднее это правило отменили и семьям рекрутов разрешалось присоединяться к ним только после того, как они прослужат некоторое время.

Все дети мужского пола автоматически попадали в особую категорию солдатских детей. Фактически они с рождения находились в ведении военного ведомства. Они были единственной в Российской империи категорией детей, которые законодательно обязывались учиться. После обучения в полковых школах "солдатские дети" (с 19 века их стали звать кантонистами) служили в военном ведомстве. Благодаря полученному образованию они не очень часто становились простыми солдатами, как правило, имея унтер-офицерские должности либо служа на нестроевых специальностях.

В первые годы своего существования регулярная армия летом обычно жила в полевых лагерях, а в холодное время года уходила на зимние квартиры - размещаясь на постой в сёлах и деревнях. Избы для жилья им предоставляли местные жители в рамках квартирной повинности. Такая система вела к частым конфликтам. Поэтому с середины 18 века в городах стали возникать специальные районы - солдатские слободы.

В каждой такой слободе были лазарет, церковь и баня. Возведение таких слобод было достаточно затратным, поэтому не все полки получили себе отдельные слободы. Параллельно с этой системой продолжала функционировать и старая постойная, которая применялась во время военных походов.

Привычные нам казармы появились на рубеже 18–19 веков и поначалу только в крупных городах.

По призыву

Впрочем, слово "всеобщая" не должно вводить в заблуждение. Всеобщей она была в СССР и является в современной России, а тогда служил далеко не каждый. С переходом на новую систему выяснилось, что потенциальных призывников в несколько раз больше, чем того требуют нужды армии, поэтому служил не каждый годный по состоянию здоровья молодой человек, а только тот, который вытянул жребий.

Происходило это так: призывники бросали жребий (тянули из ящика бумажки с номерами). По его итогам часть призывников отправлялась в действующую армию, а те, кто жребий не вытянул, зачислялись в ополчение. Это означало, что они не будут служить в армии, но могут быть мобилизованы в случае войны.

Призывной возраст несколько отличался от современного, в армию нельзя было призвать ранее 21 года и позже 43 лет. Призывная кампания проходила раз в год, после окончания полевых работ - с 1 октября по 1 ноября.

Призыву подлежали все сословия, за исключением духовенства и казаков. Срок службы составлял 6 лет, но позднее, в начале ХХ века, был сокращён до трёх лет для пехоты и артиллерии (в остальных родах войск служили четыре года, на флоте - пять лет). При этом совсем неграмотные служили полный срок, закончившие простенькую сельскую церковно-приходскую или земскую школу служили четыре года, а имевшие высшее образование - полтора года.

Кроме того, существовала весьма разветвлённая система отсрочек, в том числе и по имущественному положению. Вообще не подлежали призыву единственный сын в семье, внук при дедушке и бабушке, у которых не осталось других трудоспособных потомков, брат, у которого были младшие братья и сёстры без родителей (то есть старший в семье сирот), а также преподаватели университетов.

Отсрочка по имущественному положению на несколько лет предоставлялась владельцам бизнеса и крестьянам-переселенцам для устройства дел, а также студентам учебных заведений. Не подлежала призыву часть инородческого (т.е. нехристианского) населения Кавказа, Средней Азии и Сибири, а также русское население Камчатки и Сахалина.

Полки старались комплектовать по территориальному принципу, чтобы призывники из одного региона служили вместе. Считалось, что совместная служба земляков будет укреплять сплочённость и боевое братство.

Армия петровского времени стала непростым испытанием для общества. Невиданные прежде условия службы, пожизненный срок службы, отрыв от родной земли - всё это было непривычно и тяжело для рекрутов. Впрочем, в петровские времена это отчасти компенсировалось отлично работавшими социальными лифтами. Некоторые из первых петровских рекрутов положили начало дворянским военным династиям. В дальнейшем, с сокращением срока службы, армия стала главным инструментом освобождения крестьян от крепостной зависимости. С переходом на призывную систему армия превратилась в настоящую школу жизни. Срок службы теперь был уже не таким значительным, а призывники возвращались из армии грамотными людьми.